Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
– Понял, господин Инор!
– Ну, тогда бывай здоров, Влан. – Таш отпустил крестьянина и сделал шаг в темноту.
– Постойте! Постойте, господин Инор! – Вдруг закричал ему вслед крестьянин.
– Чего тебе? – Обернулся Таш.
– Как же? Что же это я, дырявая голова?… – Влан суматошно принялся потрошить свои котомки. – Еды-то вам!… Еды-то возьмите!!
– Еды? – Таш вернулся к костру. Он с самого начала собирался купить у возчика какой-нибудь жратвы, но за разговорами совсем забыл про это дело. – Еды, пожалуй, возьму.
Ранним утром Хемсус торопливо вошел в сырую, неухоженную камеру в подземной тюрьме, куда их с хозяином поместили месяц назад, неся в руках сокровище – три малые дозы воды из источника. Они были разлиты в крохотные прозрачные флакончики, чтобы удобнее было делать единственный, но такой важный глоток.
Сев рядом с бесчувственным хозяином, Хемсус откупорил один из них, приподнял хозяйскую голову и осторожно вылил воду ему в рот. Жрец дернулся, выгнулся дугой, упал на жесткую, неудобную кровать, захрипел… и открыл глаза.
– Где я? – С трудом выдавил он, озираясь на кирпичные стены камеры.
– В тюрьме. – Ответил Хемсус.
Взгляд хозяина слегка прояснился. Пошарив руками вокруг себя, он с трудом поднялся и сел, опираясь спиной на стену. Выглядел он неважно. Часть волос выпала, лицо прорезали морщины, а глаза ввалились. Было такое впечатление, что за этот месяц он постарел лет на двадцать.
– Что ж, все не так плохо! – Криво ухмыльнулся маг, оглядывая камеру. – После ада здесь просто рай. Удивительно, как начинаешь ценить простые радости жизни после того, как побываешь в дерьме.
Хемсус в ужасе зажал рот ладонью.
– Идиоты!! – Немного помолчав, презрительно выругался Кибук. – Мне плевать, что будет с Храмом, но туда я больше не вернусь! Пусть мои дорогие собратья отправляются к Свигру сами вместе со своей гордыней, а я лучше поступлю в услужение к Иррхе, чем пойду туда же!! Хемсус, сколько у нас воды?
Слуга молча показал на флакончики. Кибук застонал сквозь зубы, но быстро взял себя в руки.
– Ты уже пил сегодня?
– Да.
– Это хорошо. Из моих слуг еще кто-нибудь остался?
– Нет. Кого-то разобрали желающие, а остальные… рассыпались без дозы.
Кибук сжал кулаки и закрыл глаза. Верных людей, которых он собирал годами, у него больше нет.
Рассыпались.
Он слишком хорошо помнил, как это было с Селией. Она всегда была странной, его сестра. Почему-то в один прекрасный день решила, что они избрали неверный путь, и написала свои пророчества. А когда ее вызвали на совет для показательной порки, просто не приняла дозу и рассыпалась на глазах у всех. У Кибука до сих пор стояло перед глазами ее живое лицо, осыпающееся мелкой серой пылью.
– А ученики?
– Всех разобрали.
Что ж, этого следовало ожидать. С талантливыми учениками у магов в последнее время был напряг.
– Ты знаешь, где держат Иррху?
– На нижнем ярусе.
– Охраны много?
– Нет. – Качнул головой слуга. – Там же корвы!
– Это верно! – Недобро рассмеялся Кибук. Нижний ярус не нуждался в человеческой охране, его сторожили кровожадные твари, принесенные магами из других миров. Он протянул руку к мягко светящимся в полутьме флакончикам взял один и сунул Хемсусу. – Пей!
– А как же вы? – Попятился от флакончика тот. – Вам же надо восстанавливаться!
Мне все это время разрешали только смачивать вам губы…
– Ничего, я подожду до завтра, а тебе может понадобиться твоя красота. Пей!
Хемсус послушно взял флакон, открутил крышку, выпил, и его посеревшее, усталое лицо сразу преобразилось, засияло светом, снова став похожим на личико херувима.
– Отлично, малыш! – Любуясь им, одобрил Кибук. – Значит, так. Прежде, чем идти к Иррхе, мне нужно просмотреть тот кристалл с записью, где убивают ее изгоя. Что-то там было не так, и я должен понять это до того, как начну с ней разговаривать. В общем, так. Делай, что хочешь – соблазни, укради, убей, но принеси мне этот кристалл, Хемсус. Это вопрос нашей с тобой жизни и смерти, понял?
– Да, господин Кибук. – Чуть склонил голову слуга. – Но вы все же выпейте воду.
– Несмотря на явное недовольство хозяина, он открутил последний флакончик и настойчиво протянул ему. Опустил глаза, оправдываясь: – Мне больно на вас смотреть!
Кибук улыбнулся, притянул Хемсуса к себе и поцеловал в лоб. Потом взял флакончик, зажмурился и выпил свою крохотную дозу.
– Так лучше? – Тот радостно кивнул, наблюдая, как к хозяину частично возвращается привычный облик. – Тогда беги, милый, время не ждет!
В первый день праздника Перелома Зимы Пила и Алэй отправились на храмовую площадь. Идти не хотелось обеим. После выздоровления Пилы прошло слишком мало времени, и она была еще слаба. К тому же, как назло, стоило ей пойти на поправку, как тут же захворала Дана. Алэй переживала и за подругу, и за ее дочку, даже просила отложить выход на люди, но ее убедили, что так будет лучше. Да она и сама это понимала. Первый день праздника давал хороший шанс увидеть князя, который в последнее время редко появлялся на публике, а если и появлялся, то пьяный, мрачный и мало обращающий внимание на то, что происходит вокруг него. Но сегодня он должен был выйти на площадь, если, конечно, все еще считал себя князем.
По понятным причинам Самконг остался дома, отправив в качестве ненавязчивого сопровождения Франю и кое-кого из мающихся от безделья Ташевых парней. Они должны были присматривать, чтобы все шло по плану, и оберегать драгоценных женщин от чьих-либо грязных посягательств. К сожалению, в последнее время Олген перестал быть безопасным местом в этом смысле, и дело было вовсе не в понаехавших из Вангена съехавших с катушек изгоях – Самконг не собирался терпеть подобные «съезды» у себя под боком, и тем приходилось держать себя в рамках.
Дело было в другом. В Олген за последние несколько месяцев вообще много, кто понаехал. И целые отряды головорезов-степняков, и наемники-саварнийцы, и толпы чернокожих зимрийцев, плюс какие-то непонятные маги, у которых на роже было написано, что они ни разу в жизни не заходили в Храм, и ведьмы, от одного вида которых у нормальных людей начинали бегать мурашки. На все вопросы о том, что приезжие здесь делают, они отвечали, что находятся здесь по приглашению князя.
Коренные олгенцы уже начинали глухо роптать. По слухам, всей этой братии выплачивались какие-то деньги из государственной казны, а толку от них или хотя бы каких-то действий на благо князя не наблюдалось. Только пьянки, драки, разборки и приставания к приличным женщинам, чем местные жители, воспитанные в жестких традициях патриархата, были особенно недовольны. Зачем этот сброд был нужен князю, никто не понимал, а спрашивать об этом у вечно пьяного и недовольного Богера приближенные пока не рисковали. Хотя, всем было ясно, что если в скором времени молодой правитель не возьмется за ум, то свержение будет ему обеспечено. Уж лучше вандейский князь, чем ольриец, до такой степени плюющий на свой народ.
Стоять на площади было холодно, а праздничная церемония обещала быть долгой и занудной. Во всяком случае, так показалось Пиле, у которой все мысли были только об оставленной дома больной Дане. Холод пробирал до костей, хотя они с Алэй постарались одеться потеплее, на случай, если князя придется ждать долго. Пила покосилась на стоящую рядом Алэй. Она догадывалась, что подруге, непривычной к материковому климату, сейчас холодно вдвойне, но та не подавала виду. Стояла с гордо поднятой головой, демонстрируя всем желающим выбившуюся из-под капюшона прядь светлых волос. У Пилы защемило сердце. О, богиня, бедная девочка! Как она может быть такой спокойной, зная, на что идет?
За спиной Алэй уже перешептывались, так что, даже если они сегодня князя не встретят, то их жертва, скорее всего, не будет напрасной. Богеру все равно донесут о виденной на площади девушке, похожей на его жену, и дальше все пойдет по плану. Сам план, выработанный на «семейном» совете, был очень прост и состоял в следующем: сначала Алэй следовало показать Богеру издалека, чтобы тот помучился неизвестностью и начал собирать информацию, в погоне за которой непременно вышел бы на «семью». Ну, а дальше был бы торг, стимулирующие княжью щедрость короткие встречи с Алэй, строящей из себя невинную девочку, и дело можно было считать сделанным. Одним ударом двух зайцев – и Алэй во дворце, желательно в качестве жены, (по крайней мере, Самконг собирался сделать все, чтобы она попала туда именно в этом качестве), и деловое сотрудничество с официальной властью.
